Как живут семьи политзаключенных из брестского СИЗО

Супруг Анны (имена героинь изменены. — Прим. TUT.BY), молодой человек Дарьи, муж и сын Ирины белорусскими правозащитниками признаны политзаключенными. Они сидят в брестском СИЗО как подозреваемые в участии в массовых беспорядках. Популярная в сегодняшней Беларуси статья 293 Уголовного кодекса грозит лишением свободы на срок от трех до восьми лет. Ирина и Дарья не видели своих мужчин три месяца, Анна — два, пишет «Брестская газета».

«Только сейчас узнала, как масло в машине смотреть»

Мужа и сына Ирины задержали в один день — забрали прямо с работы. Она узнала об этом по телефону: первым позвонил сын, а через несколько часов — муж.

Для нее случившееся стало огромным ударом и полной неожиданностью, ведь о политике дома никто даже не говорил особо. Женщина несколько дней не могла прийти в себя. И даже спустя три месяца она не в силах сдерживать слезы, когда рассказывает о родных. За мужем, с которым они прожили 22 года, и 19-летним сыном Ирина была как за каменной стеной. Но в один момент ей пришлось взять все на себя. Уже три месяца она живет в своем доме одна с десятилетней дочкой. На ней теперь все хозяйство, кредиты, забота о ребенке.

Помимо всех домашних забот, нужно собирать и отвозить передачи в СИЗО и каждый вечер написать два письма: мужу и сыну. Нет письма — волнуются, не случилось ли чего. И дочку ведь нельзя обделить вниманием.

Ирине было трудно объяснить ребенку внезапное исчезновение отца и брата, поэтому пришлось обратиться за помощью к психологу. Отцу мужа до сих пор не говорят о произошедшем. Берегут: он уже в почтенном возрасте и болеет. Ему сказали, что сын и внук в командировке.

Сама Ирина первое время сидела на успокоительных. На работе концентрироваться было сложно, спать не могла.

Она признается, что не могла поверить в происходящее и думала, что ее сын и муж вот-вот выйдут.

«Самое страшное — неизвестность»

У Дарьи в брестском СИЗО находится молодой человек. Их отношения длились около четырех лет.

О том, что молодого человека задержали, Дарья узнала от его друга. Выяснилось к тому же, что парень был ранен в ногу. После таких новостей девушка сразу позвонила поддержать его мать, с которой была близка.

Дарья поделилась с «БГ» одним из десятков писем, которые она получила от своего молодого человека из СИЗО.

Сейчас Дарья постоянно общается с матерью своего парня.

Молодой человек говорит, что все хорошо. Кормят нормально, передач хватает. Только вот курят почти все.

Девушка считает, что семьи заключенных страдают, возможно, больше, чем сами заключенные.

Они с будущей свекровью часто носят передачи, хотя с финансами ситуация сложная. А одна передача, по подсчетам Дарьи, выходит в 50−70 рублей. Она очень благодарна команде правозащитников, которая помогает и морально поддерживает.

Анна — домохозяйка и мать троих детей. Ее муж работает в такси. 10 августа, когда в Бресте жестко разгоняли акцию протеста, он привез в центр клиентов, а выехать оттуда уже не смог: силовики перекрыли движение. Пришлось оставить машину и идти пешком. Анна точно не знает, как это произошло, но в ее супруга стреляли и ранили в живот и ягодицу. Два дня он пролежал в больнице, а потом раны уже обрабатывала жена. Анна признается, что голова кружилась только при виде этих ранений. Спустя примерно месяц супруга вызвали как свидетеля в управление ГУБОПиК, а через некоторое время задержали.

Сейчас ее муж тоже в СИЗО № 7. Он переживает, как его семья будет справляться без него — единственного кормильца, а жена переживает за его все еще не зажившие раны.

Старшему их ребенку 17, а младшим — 9 и 6. Пока что они вчетвером живут на сбережения. Но, если глава семьи не вернется через несколько месяцев, Анне придется искать работу. Однако она понимает, что не потянет одна троих детей.

Когда она начинает плакать дома, старший сын успокаивает. Он уверен, что отца скоро выпустят. А младшие дети не знают, где находится папа. Вначале всё спрашивали, почему нужно писать письма и нельзя позвонить. Пришлось сказать, что он работает глубоко под землей в шахте, где телефон не тянет. Дети верят и теперь сами пишут папе, что соскучились, спрашивают, когда приедет. А он высылает им много рисунков оттуда и просит младшего их раскрашивать.

Сначала Анне трудно было находиться дома, она старалась чаще выходить: «Не раз я просто подходила к СИЗО, стояла у ворот минут 20 — и мне становилось легче. Даже когда проезжаю мимо, легче, потому что знаю, что он где-то рядом».

Дарье это тоже помогает. Возле изолятора есть дворик, в который девушка приходит, как будто на свидание со своим молодым человеком. Из ее писем парень заранее узнает, в какой день и в какое время она будет там.

Как-то Анна ехала от СИЗО на встречу со следователем на такси и разговорилась с водителем. Узнав, по какой причине женщина катается по таким местам, таксист подождал ее, отвез домой и не взял ни копейки.

В письмах к мужу Анна пишет, что он герой, просит даже не задумываться, что он в чем-то виноват. Женщина знает, что письма проверяют, но говорит: «Пусть читают».

Организация массовых беспорядков, сопровождавшихся насилием над личностью, погромами, поджогами, уничтожением имущества или вооруженным сопротивлением представителям власти, — это то, в чем обвиняют этих четверых брестчан. Анна, Ирина и Дарья не понимают, почему до суда их не могут выпустить хотя бы под домашний арест или подписку о невыезде.

Женщины очень волнуются о заключенных парнях 18, 19 лет: «Ведь они сидят в том числе и с теми, кто попал туда за наркотики, убийства. Мало ли чего могут там нахвататься…»

Собеседницы признаются, что не знают, как они все это выдержали бы поодиночке. После знакомства возле СИЗО подруги по несчастью теперь все время созваниваются и переписываются. Несмотря на разницу в возрасте, они понимают друг друга, как никто. Надеются, что к Новому году что-то решится.

Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter.